А.Носовский. Фотограф в ответе за сохранение образов окружающих его людей
Александр Носовский о сходстве и различии двух родственных профессий —оператора и фотографа, о роли фотографии в жизни, об отношении к фотографии и кинематографу, об их сходстве и различиях.
И фотографии, и кинофильмы бывают очень разными, но я исповедую ту фотографию, в которой есть кино, и то кино, в котором есть фотография. Например, у Картье-Брессона фотографии всегда содержат в себе какие-нибудь истории; Йозеф Судек снимает вещи, в которых эти невероят - ные истории таятся. Такие фотографии мне очень интересны, они прочи - тываются со второго, с третьего, с десятого раза и живут своей собственной жизнью. Существует кинематограф, который фотографичен; лучший представитель такого кинематографа —Андрей Тарковский, каждый кадр его кино —это законченная удивительная фотография. Есть Бертолуччи, Антониони —замечательная итальянская школа, есть американская школа, например, Вим Вендерс, —потрясающий режиссёр и в то же время гениальный фотограф. Например, его «Лиссабонские истории» трудно отнести к чистому кинематографу, так как в нём много фотографий.
У меня сначала возникло увлечение фотографией, когда в 14 лет я взял в руки фотоаппарат «Смена». Через 8—10 лет я понял, что не хватает фотографического образования, и я пошёл во ВГИК с единственной целью —стать профессиональным фотографом. Когда я снял свой первый фильм, то «подсел» на кино, и кино стало профессией, а фотография —отдушиной. Кинематограф —коллективное творчество, там ты играешь в большом оркестре, а фотография остаётся собственной комнатой, где можно спрятаться и отдышаться. Таинство фотографии —это значимая часть моей жизни.
Кинофильм «Заказ», очень фотографичен. Мне удаётся добиться свободы творчества в коммерческом кинематографе т.к. всегда ищу сценарии, которые позволяют мне раскрыться как автору зрелища. Из 20 фильмов, которые я снял, наверное, есть пять любимых, и я на них соглашался именно потому, что там была свобода творчества. Есть фильмы, где оператор должен сделать всё, чтобы остаться незамеченым, фильмы, где главным образом работает актёр, а есть другие, как, например, «Вино из одуванчиков» по роману Рея Бредбери —это материал, который можно передать только фотографией, визуальными образами. Есть литературные образы, которые невозможно передать буквально, но найти к поэтической литературе фотографическое выражение —это высшая форма наслаждения.
Чтобы стать хорошим актёром, необходимо быть духовно богатым, умным человеком
Серия портретов актёров, которую я очень люблю, которую я снимал несколько лет, называется «Вне игры». Мне очень повезло, я снимал очень много блистательных актёров, и все они —невероятные личности. Чтобы стать хорошим актёром, необходимо быть духовно богатым, умным человеком. Моя профессия замечательна тем, что мы с актёрами становимся настоящими друзьями. Если у актёра и режиссёра зачастую возникает между собой борьба, конкуренция, то мы с актёром идём в спайке; от того, как актёр повернулся, как он встал по мизансцене, от его ракурсов зависит наш общий успех, нам необходимо чувствовать друг друга. Бывали в связи с этим потрясающие случаи: однажды я попросил Михаила Боярского на скаку остановить лошадь в кадре на фоне сосёнки, солнечного лучика. Михаил на всём скаку остановил лошадь именно в том месте, где я его попросил, да ещё в зоне резкости. Многие говорят, что у актёров звёздная болезнь, что они скандалисты, пьяницы —это всё неправда. Они очень ранимые, очень замкнутые люди. Я не помню случая, чтобы актёр пришёл на съёмку и был сразу открыт, доступен, откровенен; только после двух недель совместной тяжёлой работы возникает доверие. Настоящее раскрытие происходит на съёмке —возникают практически семейные отношения. Я думаю, как я отношусь к ним, так и они ко мне. Я дружу на съёмках с актёрами, у меня никогда не бывает конфликтов.
Фотограф в ответе за сохранение образов окружающих его людей
Я начал снимать с пейзажей, лет десять посвятил натюрмортам, мёртвым предметам, а сейчас я в основном снимаю только людей. Стал снимать и своих родственников, и людей на улице, люди стали мне интереснее всего остального. Я очень люблю старую фотографию, когда люди по-семейному, открыто смотрят в кадр. Учась во ВГИКе, я придумывал позы, сложный свет, хотел поражать; потом вся эта ржавчина ушла, сегодня для меня нет ничего красивее открытых фотографий, когда человек смотрит тебе в глаза. Портрет для меня не мастерство фотографа —это объект, человек, которого ты снимаешь. Если в натюрморте всё зависит от меня —как придумал, так и снял, —то в портрете на 90% всё зависит от того, кого ты снимаешь. Людей, с которыми я живу и работаю, нельзя не фотографировать. Сейчас эта серия насчитывает более 50 работ; я вдруг понял, что это уже событие в моей жизни. Я обязательно дарю портреты. Я знаю, мои модели публикуют их, вешают дома на стенах. Для меня главное, что эти фотографии становятся частью их семейного альбома. Разбросанный в тысячах семейных альбомов, я становлюсь частью их жизни. У фотографий есть преимущество: они, в отличие от кино, не устаревают. Роли, которые актёры исполняют в кино, часто стареют быстрее. Например, фильм, где мне позировали Cаша Балуев и Дима Харатьян, —«Атлантида» —уже ушёл в далёкое прошлое, а фотографии актуальны по сей день. Я считаю, что фотограф, который был рядом с замечательным человеком и не сохранил частичку его жизни —преступник. Фотограф в ответе за сохранение образов окружающих его людей
По материалам журнала «Zoom»
